Авиатор: назад в СССР 7 [СИ] - Михаил Дорин

притянет к себе, накинется и страстно расцелует. Как в кино, короче. Я даже приготовился стойко вынести на себе всю тяготу этих нежностей и постараться не сдаться перед её обворожительностью.

— Ты куда собрался? — командным тоном спросила она. — Я тебя не отпускала, лейтенант.

Вот так да! Передо мной доминантка! Таких ещё не встречал.

— Эм… — слегка растерялся я, поскольку Ася смотрела на меня весьма хищно.

Её глаза устремлены на меня, будто я одновременно объект, цель и добыча. Губы слегка приподняты, ротик приоткрыт и расслаблен. И почему мне так приятно, когда она поглаживает моё ухо своим большим пальцем?

— Сбежать решил? Я категорически против, товарищ лейтенант, — посмотрела она на меня так, словно это я ниже её ростом.

Так! Что за дела творятся? Я мужик или буй в стакане⁈

— Ася, к чему такие вопросы? Отдыхать я к себе пошёл. Спать мне надо.

— Никуда не пойдёшь, пока ты всё не выговоришь, что у тебя накопилось. Ты весь какой-то зажатый. Пошли и пропустим по рюмашке.

Та-дам! Что за женщина! Даже не нужно уговаривать! Просто мечта для Марика. Ещё и красивая.

— Ася, я не пью, — попытался отойти от неё я, но сильная хватка оказалась у этой брюнетки.

— Я сказала, пошли ко мне и выпьем, — произнесла она каждое слово жёстко, вколачивая их в меня как гвозди.

Как тут можно женщине отказать! Пускай я не подкаблучник, но… сейчас себя им и чувствую.

В комнате у Аси было, что называется, по-женски. Цветы на окне, цветы на картинах, цветы на столе. Короче, везде и всё в цветах. Даже скатерть на столе и та цветная и вся в рисунках, похожих на какие-то растения.

— У тебя какой-то пунктик на цветах? — спросил я, посмотрев на висевший на ручке шкафа красно-синий халат с узорами в виде гвоздик.

— Извини, с самолётами не было. Присаживайся к столу. Сейчас всё организую, — сказала Ася, усаживая меня на скрипнувший стул. — Чувствуй себя как дома…

— Но не забывай, что ты в гостях. Понял, понял, — закончил я за Кисель известную фразу.

— Умничка! — улыбнулась брюнетка и, схватив халат, вышла из комнаты.

Мда, не думал, что сегодняшний день вот так закончится. А может, он ещё и не закончился, раз мы сейчас будем вкушать напитки, и разговаривать за жизнь.

Осмотрев ещё раз комнату, я остановил свой взор на небольшой книжке на тумбочке рядом с кроватью. Это был увесистый том произведений Лермонтова, в котором были собраны его стихи, а также роман «Герой нашего времени». Пожалуй, одно из моих любимейших произведений великого русского писателя.

— Посмотрим, — сказал я вслух, и открыл книжку на закладке. Вот только она была не простой.

Роль закладки выполняла чёрно-белая фотография, на которой был запечатлён очень привлекательного вида капитан. На парадной форме значок первого лётного класса, ромбик об окончании военного училища, орден Красной Звезды и ещё несколько наград меньшей значимости.

Я присмотрелся и увидел в этом парне схожие со мной черты лица. Те же густые тёмные волосы, густые брови. Не удивлюсь, если у него ещё и глаза серо-голубые. Если бы у моего реципиента был старший брат, то выглядел бы он именно так. В уголке была подпись — 1979 год, Осмон.

За дверью послышалось шарканье тапочек и женское покашливание. Я быстро положил на место книгу и занял своё место. Через пару секунд вошла Ася, переодетая в тот самый халат, что я рассматривал на входе и с небольшим пакетом «Мальборо».

— Держим для гостей специально, — улыбнулась она, повесила своё чёрное платье на вешалку и стала выкладывать принесённые вкусности.

Яблоки, груши, виноград, пара плиток шоколада и консервов быстро были расставлены на столе. Только после этого появилась бутылка грузинского коньяка «Три звезды» и «нурсики». Девушки тоже пьют из походной посуды.

— Не сидите, молодой человек. Обслужите даму, — улыбнулась Ася и присела за стол, закинув ногу на ногу.

Пока я открывал коньяк и консервы, девушка внимательно смотрела на меня, поглаживая свою серёжку на правом ухе. Правая нога, медленно покачивалась и слегка дотрагивалась до моего бедра. Ладонью она медленно поглаживала своё открытое моему взору колено и бедро. Ещё немного и я бы увидел тонкую полоску её трусиков.

Хотя, может, их и нет на ней вовсе.

— Готово, — сказал я и протянул «нурсик» с коньяком Асе. — Предлагаю первый не чокаясь.

— Не возражаю, — серьёзным тоном произнесла Ася и выпила залпом первую стопку.

Сказать, что у меня глаза чуть не вылетели из орбит, было бы самым точным в этот момент. Я уже видел в её исполнении подобный номер со спиртом, но сейчас это выглядело не менее эффектно. Прожжённая!

— Чего не пьёшь? — спросила Кисель, закусывая яблочной долькой.

Я и не заметил, как застыл, поднеся «нурсик» ко рту. Выпив, меня немного передёрнуло от прохладного напитка. Закусил я гораздо большим количеством еды, чем Ася.

Ещё пару стопок, и внутри немного потеплело. Кисель продолжала постепенно ко мне приближаться — то по коленке погладит, то пальцем к носу прикоснётся. Приятно, конечно, вот так пообщаться, но слишком уж запала мне в душу фотография в книге. И отчего-то я решил, что книга эта именно Аси. Значит, и фото принадлежит ей.

— Ну как, полегчало? — спросила Кисель, расстегнув ещё одну пуговицу на халатике.

Можно теперь было увидеть ложбинку между грудью. Ася ещё и начала водить медленно пальцем в этом месте, всё больше и больше привлекая моё внимание к этой части её тела. А ведь она ещё и край халатика задрала. Теперь мне были видны её тёмные трусики. В общем, коньяк уже стоило бы оставить в покое и заняться друг другом.

Но что-то меня останавливало. Будто неправильно вот так нам с ней сразу в койку ложится. Ещё и фотография эта.

— Чего ты такой задумчивый, Серёжа?

— Я тут подглядел кое-что у тебя, — сказал я и быстро взглянул ей между ног, где снова показались трусики.

— И как, нравится? — улыбнулась Ася, положив в рот виноградинку.

— Эм, я не про твоё нижнее бельё и грудь, — сказал я, замахав рукой.

— Но ты оценил их красоту и не сводишь глаз с моих прелестей, — не смогла не отметить этот факт девушка.

— Для мужика это нормально смотреть на женские прелести. Тем более что тебе есть чем гордиться, — сказал я, и Ася немного рассмеялась.

— Интересный комплимент. Мне нравится, — улыбнулась она.

— Я про фотографию хотел спросить. Кто этот капитан? — поинтересовался я, и тут же Ася немного изменилась в лице.

Стала серьёзной, задумалась и забарабанила по столу своими пальчиками.

— Ещё наливай, — сказала она и встала со своего места.

Ася несколько секунд копошилась в шкафу и вернулась уже с пачкой Ту-134.

— Можешь курить, — сказала Ася, бросая мягкую бело-синюю пачку на стол.

— Я не курю.

— Ой, скучный ты, Родин, — воскликнула Кисель, приземляясь на стул и закуривая сигарету. — Как так жить можно?

— Прекрасно можно. Тебе тоже стоит попробовать, — сказал я, ставя рядом с ней «нурсик».

— Это ты меня учить будешь?

— Жизнь нас всех учит. И тебя, и меня тоже. Кто на фотографии? Не хочешь, можешь не говорить.

Ася задумалась, крепко затянулась и вместе с дымом выпила стопку коньяка. Не женщина, а глыба!

— Всё равно рано или поздно узнаёшь, — махнула Ася рукой, придвинула к себе пустую банку консервов и сбросила туда пепел. — Это мой муж. Капитан Кисель Сергей Васильевич.

— Понятно. Значит, ты замужем.

— Хех, а что? Не похоже, что я замужем? Веду себя не так, как ведут себя замарашки? Как будто если баба замужем она должна ходить как во время траура, — огрызнулась Ася и с силой затушила сигарету.

— Ну, либо мой тёзка с тобой не живёт и у вас брак фиктивный, либо у вас не всё так хорошо, что ты здесь, а он…

— Он там. Ты, верно, подметил, — кивнула Ася, налила сама себе стопку и выпила. — Сергей погиб в 1979 году. Во время ввода войск в Афганистан.

Блин, вот ты балбес Серёга! Не мог догадаться, что парня нет в живых. Ещё и его жене напомнил.

— Извини. Не знал.

— Проехали. Думаешь, я не свыклась с этой мыслью? — спросила Ася, достав дрожащей рукой сигарету.

На её глазах стали выступать слёзы. Несколько секунд она не могла вытащить сигарету из пачки, а потом и вовсе выронила её из рук.

— Сейчас помогу, — встал я со своего места и поднял с пола всё, что она уронила.

— Спасибо, — взяла она от меня сигарету и прикурила.

Её руки ещё дрожали, но уже не так, чтобы ронять всё на пол.

— Расскажешь?